Осенний берег средиземного моря пуст. Дует сильный ветер, подставки под зонтики опустели: лежаки все еще держат тепло разгоряченных расслабленных тел, в воздухе все еще слышны детские визги и всплеск воды, которые заключили в сетки с забытыми пляжными игрушками — теперь они крепко привязаны к столбам, как пойманные в сети рыбы.
Мы прогуливаемся, надвинув капюшоны, прикрываясь от моросящего дождя маленьким оранжевым зонтом: в ближайшей к нам сетке большая лейка; мы говорим о том, как мотивировать Шона заниматься.
— Что скажешь? — под ногами хрустит песок, в нем нет мягкости, нет легкости, есть разрезающая пространство острота.
Когда у нас не было детей я была уверена: стоит убрать давление извне, и ребенок сам будет учиться. Во многом у Шона это так, только не в том, что касается письма и чтения. Его стремление к точным наукам не требует поддержки, но что делать тогда, когда тебе нужно прочитать задание, найти в интернете описание к игре, когда правила потеряны, или прочитать какого вкуса мороженое, чтобы уже не спрашивать маму. Как передать ему важность того, что эти навыки, пусть на самом базовом уровне, необходимы?
Наблюдая за Никой я ощущаю спокойствие: стоит чуть помочь, пять-десять минут объяснить и она схватывает, внедряет и уже через несколько дней навык становится ей родным. С Шоном я никак не могу уловить траекторию движения — она выматывает, как хождение по лабиринту, натыкаюсь каждый раз на тупик, который казался мне выходом.
— Ты права, надо что-то менять.
— Но что?
Вопрос утопает в шуме волн, подхваченный холодным осенним ветром.
Ветер теперь дует в спину: пустынный пляж вызывает тоску и хочется вернуться назад в кафе, где мы только что завтракали. Мы сидели за маленьким столиком, слизывали с пальцев теплый шоколад из свежего круассана. Слева от меня стояла большая витрина с тортами — какой бы я съела, если бы у меня был день рождения? На верхней полке розы, ниже тирамису, на самой нижней снова розы с перламутровыми жемчужинами, по бокам белый шоколад. Прямо перед глазами детский торт: напечатанные морские фигурки, по краям усыпано крошечными хрустящими конфетками, сбоку дельфин. Ни один. Я бы не выбрала ни один из них. В этот момент высокая шумная итальянка просит завернуть торт с розами — тот, что сверху. Иногда то, что подходит другим — не подходит тебе.
Как бы я хотела дать сыну свободу, от которой бы наши отношения наполнились радостью и беззаботностью. Чтобы мы могли легко, как на парусах, отпустить себя, чтобы мотивация наполняла нас радостным ощущением того, что земля близко. Но ее нет: мы несемся на всех парусах по штормовому морю в туман. Мы передвигаемся вперед на ощупь: какой следующий шаг следует сделать, чтобы нас всех, заключенных в эту лодку, чуть отпустило от качки?
Пока у нас нет ответа: мы стоим на перекрестке, ожидая зеленого света — позади нас безлюдный пляж, впереди — высокие итальянцы неспешно потягивают чинзано, обнимая за талию своих смуглых, смеющихся спутниц. Загорается зеленый и мы продолжаем свой путь.
