Меня попросили собрать наш опыт последних двух месяцев: перехода с хоумскулинга на анскулинг, исследовании темы “дети и гаджеты”, поиска различий между свободой и вседозволенностью у детей.
У меня вряд ли получится сделать это последовательно и правильно — я нарушаю обещания так часто, что дала себе обещание не давать никаких обещаний, которое тоже нарушаю. Иначе, наверное, мне бы не пришла в голову идея не обучать детей или выдать им полную свободу, не зная, что из этого получится.
Поэтому тексты, описывающие такой опыт, будут нарушать все законы логики и не будут соответствовать ожиданиям — даже моим.
***
Нельзя сказать, как конкретно пришла мне в голову эта идея. Думаю, она все же не спонтанна, а результат нескольких лет наших проб: мы пробовали принести школу домой, пробовали учиться так, как рекомендуют детям с дислексией и трудностями в обучении, пробовали частных учителей, потом пробовали обязательные предметы и договоренности, потом флексискулинг.
И теперь мы здесь — анскулим.
На самом деле, я думаю называть это анскулингом тоже лукавство. В одной группе мама написала, что не знает, что делать с ее десятилетним сыном, после того, как его забрали из школы “мы пробовали анскулинг, но это не работает: он просто потерял целый год”.
Это не анскулинг: для анскулинга нужны недюжинная смелость и доверие. Лучше всего, конечно, вырастить штук двадцать детей на анскулинге, чтобы укрепить доверие к ребенку: не стоять у него за спиной, отсчитывая минуты упущенной жизни. Доверять ему и его внутренним процессам, потому что важнее, чтобы он научился слушать себя, а не правильный чужой опыт.
Что уж говорить — я даже себе не доверяю, лежа на диване с книгой: я поджидаю себя за углом, чтобы указать на бессмысленно пропущенную жизнь, потому что дОлжно быть продуктивным и полезным, иначе тебе лучше не быть.
Надо все же себя оправдать, отметив, что я стараюсь изо всех сил: моя вера, что у детей должно быть детство, когда их не приучают к порядку, не приносят пользу знаниями, не воспитывают вежливыми, все чаще берет верх.
На этом пути легко потеряться, спутав свободу со вседозволенностью, попустительством, страхом конфликтов с детьми и желанием, чтобы они выросли счастливыми, не зная границ и горя.
За два месяца мы приблизились к пониманию, чем одно отличается от другого, и все еще в пути к нащупыванию более четких очертаний свободы в общении с детьми.
Я собиралась рассказать о Саммерхилле и мечтах о счастливой жизни, но вот, что получилось. В следующий раз обещаю будет точно так же.
