Иногда, листая ФБ ленту, вдруг натыкаюсь на вопрос в какй-нибудь родительской группе. Хотя вопрос совсем мне не близок, я зачем-то начинаю читать комментарии: смотрю на людей, их мысли, убеждения, настроения.
Внимание выхватывает строчки, от которых сердце начинает говорить со мной раньше, чем я осознаю смысл: “У нас так же, племянница живет со мной, мать давно в другой семье с новым ребенком…”
Мой мир перестает быть узким, сложенным из наших будничных переживаний, он становится больше на одну семью : где-то в этом мире живет девочка, которую мама не хочет. Она ходит в школу, смеется с друзьями на переменках, смотрит мультики, не хочет чистить перед сном зубы и сладкое любит больше, чем овощной суп.
Я откладываю телефон и смотрю в темноту детской спальни, где дети уже давно уснули, а я все сижу — мое сердце ширится, пытаясь охватить всех, кому больно. Это случается со мной с самого детства: я лежала перед сном и думала, что в эту самую минуту кому-то грустно, кто-то не спит, кто-то плачет. Взрослея, я стала думать о тех, кто сейчас умирает, рождается, занимается любовью или, наоборот, тоскует в одиночестве.
Мне не близка идея о том, что чужая боль обесценивает мою — посмотри, как людям тяжело, а у тебя совсем ерунда. Я чувствую, как боль способна объединять: мы будто становимся в большой круг, и в центр складываем свои страхи и тревоги. И тогда я отчетливо вижу, что если всем вместе достаточно долго и внимательно смотреть на эту боль, то от такого простого действия она расстворится.
И нам ничего в этом мире не останется, кроме любви.
