Восемь.
Разматывать тему обязанностей по дому, чтобы картинка получилась объемная и не свелась к списку с галочками напротив, я бы начала со своего детства: жизнь видимо была навеселе, когда поместила в одном пространстве меня и маму.
Для меня достаточно, чтобы в моей прикроватной корзинке с книгами было уютно, а в остальных местах может происходить жизнь в ее полноте возникающих и исчезающих вещей и событий.
Фотографии маминого завтрака в семейном вацапе напоминают иллюстрации журнала “Уютный дом”: салат латук, раскинув свои сочные весенние листья, покоится в белоснежном молочнике в центре стола, на стильной салфетке лежат столовые приборы, тосты, наполненные сочной веганской начинкой, хрустят за ушами. На диване ждет мягкий плед в цвет уютной чашки свежего чая, и все говорит о том, что жизнь обитателей этого дома неспешная и безмятежная.
На все это у мамы есть энергия и силы: когда с ней остаются дети на две недели, то разве что салатные листья чуть запаздывают к обеду, где за столом сидят ухоженные, улыбающиеся дети, у которых даже кленовый сироп на оладушках счастлив.
Моя мама — маг эргономичного, уютного, высоко эстетичного пространства: когда она гостит, мне кажется даже я становлюсь более прекрасной частью мироздания.
Это я понимаю сейчас, но много лет подряд мне казалось, что каждый так может. И, если у меня так не получается, значит я плохо стараюсь или не теми способами. Ведь это же очевидно: она же мама, значит, я тоже так могу, а главное — мне это так же важно, как и ей.
По той же причине идея, что можно ребенка приучить к порядку и помощи по дому, глубоко сидела у меня в голове многие годы.
Такое внутреннее расщепление: всю жизнь пытаешься отделить от своей идентичности “неряха”, “лодырь” и “бездарь”, но почему-то считаешь, что с детьми нужно поступать просто более мягкими способами, и все получится.
Точно так же взрослый, страдавший в детстве от отсутствия поддержки своей интровертности или высокой чувствительности уверен, что своего ребенка, точь в точь повторяющего контуры его внутреннего мира, обязательно нужно закалять реальностью — мягче, чем его, но нужно. Другого пути нет.
Кроме этого, существует еще множество более тихих “они должны”, непреклонных в своей логике: “ты разлил — ты и убери”, “ты играл — почему другие должны убирать?”, “ты сделал — ты и отвечай”. Иначе, как они научатся ответственности и заботе о близких?
Может быть, — думала я, — стоит начать с этого вопроса в чистом виде “как они научатся ответственности и человечности?”.
И не спешить с ответом.
